Опыт критической реконструкции поездки в
Дрезден и Берлин «миссии Сердца города» в мае 2016г
«Ну, в этом году будет,
как и в прошлом», - думал я, собираясь в поездку, и ошибся почти во всём.
День первый. Фихте и первая встреча с песчаником
Программа поездки,
подготовленная фондом Аденауэра и сенатором Клаусом Брэмигом, ещё в
Калининграде изумила меня первым пунктом. Фестиваль «Песок и музыка» - это что?
Это собираются всякие «шумовики» типа конструкторов композиций из естественных
природных шумов, «шумят песком», семплируют – такой вот фестиваль? Джинсы и
футболки? В каком-то «Барочном дворце» - средь статуй Аполлонов и наяд?
Непонятно, непонятно… хотя написано «фестиваль классической музыки»…
Как было написано, так и
вышло. Нас с главным архитектором Калининграда Вячеславом Генне привезли из
Берлинского аэропорта в Саксонию, где на берегах красивейшей Эльбы cтоит
старинный дворцовый комплекс в барочном стиле. Входная группа с гербом на
фасаде, справа конюшни, слева вспомогательные помещения, внутренний двор,
главное здание господского дома.
За ним трёхвековой парк цветёт всеми красками,
средь которых доминируют рододендроны в таких количествах и цветовых гаммах,
что сразу понятно, что они здесь – как у нас пионы. Много, ярко, вкусно.
Толстенные буки (кто из калининградцев не любит буки?), декоративный пруд с
фонтанчиком и подсветкою, ручей, стеснённый запрудой, водопадик – всё как мы
читали в детстве в книгах про дворянство. Или сырой и мрачный замок, или такой вот
романтический дворец с поцелуями в беседках и любовными записками, брошенными
на дно пруда, в забвение.
Но всё это великолепие
мы разглядели после. Сначала – двойной эспрессо с сенатором Клаусом Брэмигом и
его помощником Александром Вольмертом, затем главный зал. За роялем – две
миниатюрные дамы, одна из которых, японка, носит фамилию Оно (не из тех ли
Оно?), плюс четыре вокалиста консерваторского склада – играют и поют Брамса.
Оказалось, что «песок» в
Саксонии – как у нас янтарь, что фестиваль «песок и музыка» проводится третий
десяток лет, и сегодня функцию объявляющего открытие выступления выполняет…
сенатор Брэмиг.
Я попробовал представить
на его месте какого-нибудь политика «из наших местных» - и не смог. Никакая
ленточка не разрезается, публика хоть и цивильная (преимущественно с седыми
волосами), но явно не напоминает наших избирателей с завода, собранных после
работы. Да и мало мест в главном зале барочного дворца – не больше 80-ти... Как
в аристократические времена.
Отнеся эти моменты к разности нашей и германской политических традиций, я окончательно «предался Брамсу» - как играют в четыре руки, как солисты изображают музыку в канонах того времени, когда Пушкин заканчивал «Евгения Онегина»; как один брамсовский «танец» имеет вполне современный музыкальный рисунок и может быть спокойно переложен в песенку формата «Евровидения»...
«Всякое поколение думает, что оно венец человеческой эволюции и затем с удивлением открывает: и до него человеки любили и страствовали», – такие мысли посетил меня после концерта, во время прогулки по парку. Рассматривая её – эту мысль, - с некоторым удивлением («сам ли я додумался, иль место навеяло?»), я с удивлением обнаружил в парке монумент философу Фихте – как в своё время Бродский ровно так же с удивлением обнаружил возле руин замка Кёнигсберг бюст Суворова. Оказывается, Фихте родился в этом дворце «БарокенШлосс» в местечке Рамменау, и здесь даже придорожная пивнушка называется «У Фихте!»!
- А отчего скульптуры в парке выполнены не из гипса, а из песчаника? – думал я, фотографируя очередного задорного пухлого персонажа, что резвился на постаментике на радость прогуливающейся публики. – Уж лучше гипс, он детальнее! – опрометчиво думал я, не подозревая, что завтрашний день ответит на этот вопрос.
  |
| Эльба и Саксонская Швейцария |
День второй. Карьерный взрыв и Фрауэн-кирха
1.
Здесь надо сказать, что песчаник для Калининграда и Кёнигсберга – материал экзотический. В Калининграде из него, похоже, не строили никогда (в лучшем случае была отделка песчаниковыми плитами), в Кёнигсберге же можно достоверно упомнить здание Биржи, построенного из песчаника и носившее на крыше аллегорические скульптуры континентов, с которыми торговало кёнигсбергское купечество – Азия, Африка, Европа и Америка. Антарктида представлена не была, скульптуры после войны не сохранились, зато внизу, у входа в биржу, до сих пор стоят два льва со щитами, на которых когда-то были гербы трёх кёнигсбергских средневековых городов.
Вполне возможно, что при
строительстве крыла Унфрида замка тоже использовали песчаник, тогда входивший в
моду как «благородный материал», да и декор и скульптуры делались из песчаника.
Всё это всплыло в моей
памяти, когда сенатор Брэмиг повёз нас в каменоломню «Sandsteinwerke».
Улыбчивый директор Йоханнес Росруккер ввёл в курс истории своего предприятия с
200-летней историей, в специфику саксонского песчаника (есть три вида -
обычный, морозоустойчивый и скульптурный). Затем суровый взрывотехник с
карманами, при виде которых жилет Вассермана впал бы в ступор зависти, продудел
в сигнальный рожок и произвёл три взрыва. Воспарил в небо коршун, посмотреть –
в честь кого сегодня взрывают саксонский песчаник, - развеялся дым, и мы
увидели три глыбы расколотыми на запланированные фрагменты.
- А взрывы птицам не
мешают? – спросил Вячеслав.
- Хищникам – нет,
привыкли, - ответил директор Росруккер. – За двести-то лет…
Наше с Вячеславом
изумление по поводу всего увиденного усилил сенатор Брэмиг, который прямо в
мастерской произнёс пламенный международный спич саксонскому песчанику.
Оказалось, что сенатор развил бурную деятельность по участию Германии (и
саксонского песчаника, разумеется) в восстановлении Пальмиры в Сирии.
 |
| Сенатор Клаус Брэмиг, Вячеслав Генне, Александр Попадин, Йоханнес Росрукер и фрау "четыре языка" |
 |
| Входной портал в Южный флигель (портал с сатирами), над входом - изображение герцога Альбрехта, основателя кёнигсбергского университета |
- Такие деяния нужно
делать только совместно, многими странами, и Германия здесь может быть России
союзником! – говорил сенатор, - Мы можем обучить сто сирийских камнерезов,
подготовить их для восстановления Пальмиры! - и затем спросил: - А как вы
думаете, может ли саксонский песчаник использоваться при строительстве
«Пост-замка» в Калининграде?
Тут я не смог обрадовать
уважаемого Брэмига. В замке Кёнигсберг основным материалом был красный кирпич.
Может быть для крыла Унфрида (восточного крыла, перестроенного в начале 18
века) использовался песчаник, традиционный для барочного времени, но это надо
уточнять по первоисточникам… … и тут я вспомнил:
- Скульптурные порталы
зала Московитов и входа в Южный флигель были из песчаника!..
- …И вполне возможно
изготовить такой портал как отдельный элемент и демонстрировать на Королевской
горе параллельно раскопкам и строительству! - добавил Вячеслав Генне. –
Абсолютно реалистичная идея.
Идея сенатору Брэмигу
понравилась. Вполне технологическая и несильно затратная идея – прекрасный
повод качественного участия немецких камнерезов в нашем Калининградском
Пост-замке…
2.
…Дрезден имел схожую
военную судьбу с Кёнигсбергом, и несхожую – послевоенную. Он также был
разбомблен налётами союзной авиации до состояния «лунного пейзажа» (см. роман
Курта Воннегута «Бойня номер пять»), после войны он стал «гэдээровской» «столицей саксонской губернии», и познал на себе
«социалистическую градостроительную доктрину».
 |
| На фоне Фрауэн-кирхи |
Затем – объединений Германий, и новый виток истории, в которой важнейшей для городского самосознания стала идея воссоздания разрушенной Фрауэн-кирхи (церкви Богоматери). Барочная церковь всё «социалистическое время» стояла в «Старом городе» на Ноймаркт-плаце в виде руин и выполняла роль «памятника ужасам войны», а в конце 80-х городская общественность стала поднимать вопрос о её восстановлении. После долгих и бурных дебатов общества и профессионалов (какая будет функция? материал и технология восстановления? источники финансирования?), и принятия взвешенных решений по ключевым вопросам, начались работы.
Спустя 10 лет кирха была восстановлена из тех же материалов (песчаник из того карьера, в котором мы побывали утром) по тем же технологиям и с той же функцией – религиозной (что не исключает некоторого количества светских концертов, насколько я понял). Единственный технологический апгрейд касался отопления и электрификации; во всех остальных смыслах исходная архитектура здания удовлетворяла современным требованиям.
Всё это нам рассказал архитектор Томас Готтшлих (у него «говорящая фамилия», буквальный перевод – «служитель Господа»), который сначала участвовал в восстановлении кирхи, а сейчас выполняет функцию архитектора – с мониторингом её состояния, организацией оперативного ремонта и пр. Метод такого воссоздания он назвал «археологической реконструкцией».
Далее он в качестве эксперта участвовал вместе с нами в дискуссии, организованной в местном краеведческом музее. Тема звучала как «Критическая реконструкция городского центра Калининграда как идея будущего». В отличие от опыта Дрездена, победивший проект «Студии 44» (в первом конкурсе) и Антона Сагаля (во втором) – это «критическая реконструкция», и она кардинально отличается и от «археологической реконструкции» и от «некритической реконструкции», т.е. прямого «копирования» замка и Альтштадта в новой ситуации на фоне новых функций и контекстов.
Дискуссия в Дрездене собрала около 90 человек, что по меркам нестоличного города абсолютный успех посещаемости для столь специфической темы. Ваш покорный слуга дал обзор первым двум конкурсам; примкнувший в Дрездене к нашей миссии Антон Сагаль рассказал замысел своего проекта-победителя, Вячеслав Генне обрисовал картину перспектив генплана, проекта планировки и ближайших шагов. Дрезденские эксперты положительно оценили проект Сагаля, и дискуссия плавно свернула во вполне очевидное русло: какие дальнейшие шаги? Есть ли деньги? И - может ли опыт воссоздания Фрауэн-кирхи в Дрездене быть полезен для Калининграда?…А небольшой приём-фуршет после дискуссии дал множество ответов для дрезденцев – подходили, общались, расспрашивали подробности и пр, а наша миссия «Сердца города» взамен получила множество полезных контактов. Удивительной была встреча с аспиранткой Дрезденского Технического университета Анастасией. Она из Томска, пишет диссертацию о деревянном зодчестве Томска, и она взяла себе на вооружение наше Историко-культурное исследование по «Сердцу города» от 2013 года как пример прекрасной методологической работы.
День третий. Берлин: экскурсия от Ханса Штимманна и дискуссия в институте Аденауэра
 |
| Макет Берлина (реальные + планируемые к постройке здания и ландшафты) |
Когда экскурсию ведёт
архитектор – это всегда интересно, когда этот архитектор был 10 лет главным
архитектором города – интересно вдвойне, а когда это город Берлин, то градус
интереса близок к концу шкалы. Я второй раз слушаю Ханса Штиммана и, не считая
макета города, к которому он обязательно возит всех, по сравнению с прошлым
годом он нигде не повторился! И тропы новые, и здания, и мысли, и шутки («если
бы я тогда в этом доме купил бы по дешёвке себе жильё, то сейчас бы не
подрабатывал экскурсиями» - образец фирменного юмора Штимманна).
Любопытно, что от старого берлинского Альтштадта не осталось
ничего! Выросший вокруг столичный город поглотил и переварил
средневековое ядро, оставив от него небольшой сквер, окружённый многоэтажками.
«Преломлённая История» здесь развернулась иначе, чем в Кёнигсберге или Данциге,
и столичный статус Берлина не оставил шанса средневековому ядру… Похоже, это
судьба всех столиц – роскошь «исторического младенчества» городов они оставляют
городам поменьше и поспокойней.
 |
| Штиманн, Попадин, Сагаль |
Свидетельствую: за
прошедший год Гумбольдт-форум стал «одеваться»: его утепляли керамическим
кирпичом, проёмы окон обрамляли «наличниками» из песчаника, прокладывали
инженерию – всё шло по графику. Каждую деталь декора из песчаника кто-то купил
и, таким образом, из «государственного» проект берлинского «Пост-замка»
становился общественным, с участием многих и многих. Один бизнесмен взял на себя
воссоздание купола, другой – лестницу угловую, народ попроще приобретал
элементы поменьше, но в любом случае это стало «народной стройкой» в прямом
смысле слова…
 |
| Вячеслав Генне вручает директору Konrad-Adenauer-Foundation Кляйне-Кранебургу герб Калининграда и книгу председателя горсовета Андрея Кропоткина |
…В институте Аденауэра
практически все места были заняты, с прошлого года интерес к теме возрос
значительно. Вячеслав Генне, как представитель официальной части делегации,
сделал обзор сегодняшней градостроительной проблематики Калининграда
(разрабатываемые генплан и проект планировки, подготовка к приёму ЧМ-2018,
начало археологии на Королевской горе). Антон Сагаль представил свой
проект-победитель, после чего приступили к панельной дискуссии.
Помимо нас, в
ней участвовал модератор профессор д-р Берндт Альберс (архитектор, член
Берлинского Веркбунда, архитектурно-ремесленной гильдии), российско-германский
архитектор Сергей Чобан и профессор Пауль Кальфельдт, председатель Берлинского Веркбунда и Берлинской академии архитектуры.
 |
| Панельная дискуссия, (с) Konrad-Adenauer-Foundation |
 |
| Антон Сагаль и Сергей Чобан (с) Konrad-Adenauer-Foundation |
 |
| Панельная дискуссия, (с) Konrad-Adenauer-Foundation |
 |
| Сенатор Клаус Брэмиг (с) Konrad-Adenauer-Foundation |
 |
| Ханс Штимманн (с) Konrad-Adenauer-Foundation |
В конце концов, дискуссия была выведена на новый
уровень мастером Штимманном. Ханс (принадлежащий, к слову сказать, к
оппозиционной партии относительно принимающей CDU\CSU) привёл в пример
Берлинский замок. Если бы проект остался на уровне муниципалитета Берлина, он
бы имел огромные проблемы в реализации, и только вывод проекта на федеральный
уровень дал ему «путёвку в жизнь», «второе дыхание». Именно это Штимманн
предлагал сделать с Калининградским «Пост-замком» - повысить статус проекта до
федерального. И, может быть, сделать его новым символом «примирения» России и
Германии, их новым совместным проектом (от себя добавлю – как таковым символом
стала воссозданная Янтарная комната в Санкт-Петербурге)…
…И тут мне пришёл ответ, что же всё-таки напоминает термин «критическая
реконструкция». Он мне напоминает жанр знаменитой трилогии нашего земляка – его
«Критики» чистого и практического разума, и «критику» главного инструмента
этого «разума», способности суждения. Потому что только совершеннолетний
человек критически перерабатывает опыт предыдущих поколений, рождая,
таким образом, не копирование, а новое продолжение Истории.
Не так уж прост наш
город Калининград, и не так уж проста Замковая (Королевская) гора, чтобы её
можно было оживить простым копированием старых форм в новых реалиях.
Александр Попадин,
один из основателей
урбанистического проекта «Сердце города», зам. председателя Совета
по культуре при губернаторе Калининградской области, культуролог, литератор.
Калининград-Дрезден-Берлин-Калининград, 28-31 мая 2016г.
Фото: (с) Konrad-Adenauer-Foundation, Dr. Alexander Vollmert, Александр Попадин.
…
Комментариев нет:
Отправить комментарий