Главное символическое место города
Самый главный вопрос Королевской горы звучит настолько просто,
что сразу вспоминается мальчик из сказки про голого короля. Почему они ничего
не могут сделать с Королевской горой? 40 лет советской власти – не смогли, и
скоро уже 30 – пост-советской, российской – не могут?
 |
| Сегодняшнее состояние раскопа: огородили заборчиком; консервация не проведена, дренажа нет |
Ответ также очень простой: потому что не могут. Если бы
могли, давно бы уже сделали. При этом
очевидно, что масштаб «вызова Королевской горы» таков, что проблема может быть
решена только совместными усилиями.
В советское время проблему Шлоссберга не решили из-за
конфликта символического и функционального в доме Советов. Уже в сегодняшнее
время не могут по многим причинам:
a) Для собственника это спекулятивный актив,
находящийся в поисках покупателя. Инвестиционный договор ДСоветов (и 3 Га земли
рядом) составлен таким образом, что налоги на недвижимость не платятся до тех
пор, пока не запущена инвестиционная активность. Спекулятивный инвестор хочет
продать, но продать легче не как «пустышку», а с «визион», некоей
хозяйственно-финансовой перспективой.
b)
Отсутствует язык, на котором ситуация может быть
описана без впадания в фатальную воронку конфликта, либо немоты патовой шахматной
партии. Следовательно, нужно «переописать» ситуацию новым языком. Возможно, уходящим от фактографии в глубины метафорики, в подземелье архетипов и вечных образов.
c)
Нет стратегического субъекта, «короля». Политические
обстоятельства меняются быстрее чем реализуется заявленное проектное
архитектурное решение. Слишком «большой» проект, требующий федерального уровня участия.
d) Нет консенсуса местных элит по поводу
исторической судьбы объекта\центра Калининграда. Никто из субъектов не может в
одиночку «расколдовать» Шлоссберг. Им возможно воевать на других городских и
областных территориях, но здесь должно быть перемирие. Оно необходимое (но не достаточное)
условие. Как только включается «игра в свой интерес за спиной другого» (или
игнорирование одного из членов конвенции субъектов), всё обрушится и опять
замрёт до более мирных времён.
Шлоссберг в его нынешнем не-освоенном виде – это
исторический вызов Калининграда советского – Калининграду российскому,
современному. Способность этот вызов осознать и преодолеть будет
фиксацией очень важного факта: страна окончательно сделала эту землю своею.
Военным путём она сделала её своею в 1945 году, мирным – тогда, когда расцветёт
жизнь на древнейшем «месте силы», на Шлоссберге[1].
Метафизика меча
Давным-давно (в 1255 году) в эти земли пришёл тевтонский
рыцарь и король Отакар, правнук Барбароссы, рыжий и опасный, несмотря на свою
молодость (ему было 22 года). Он прожил 45 лет и за это время успел основать
более ста городов. В те времена город – это корпорация по развитию территории и
извлечению прибыли. Одним из них был Кёнигсберг, который тогда был холмом
Твангсте на стратегическом перекрёстке дорог и брода через реку.
- Здесь! – сказал Отакар, и фон Поппо, великий магистр
тевтонского ордена, воткнул в холм Твангсте меч:
- Быть здесь замку! - Отакар
плеснул монет из специально подготовленного кошеля, а великий магистр добавил:
- …и быть этому замку с именем Кёнигсберг, в честь союзника нашего и дарителя
благ королевских. – Фон Поппо несколько лет назад отверг план
любекских купцов о закладке здесь города-колонии Любека, и нашёл в Отакаре замену Любеку - как символическую, так и финансовую. В сегодняшнем языке это бы назвали сменой
стратегического инвестора.
А меч, воткнутый в холм, остался, и стал символом власти над
окрестными землями.
И стал меч замком.
В 1945 году советский солдат пришёл на эту землю, своим
мечом поразил рыцарский меч над холмом и овладел территорией, а в 60-е первый секретарь обкома КПСС Коновалов окончательно разрушил рукоять поверженного меча, что возвышалась на
холме Твангсте\Шлоссберг над Преголей. Снёс руины замка тевтонов. И начал
строить рядом, впритык, дворец нового времени, дом Советов.
Но лезвие, старое и забытое, осталось в теле холма: образ
замка остался в памяти – на картинах, гравюрах, фотографиях, в них замок
по-прежнему жил.
Проклятие замены: жизнь в символе
Чтобы мы понимали историчность сегодняшнего момента, нам
надо понимать обыденность момента истории, бывшего совсем недавно. Например, 50
лет назад, совсем недавно по историческому календарю, в 1967 окончательно
довзорвали останки Королевского замка, и председатель обкома КПСС Коновалов,
расквитавшись с прошлым, стал искать формулу будущего. Он придумал «дом власти»,
придумал ему название «дом Советов», а форму «кубика-рубика» нашли через
международный (стран соцлагеря) конкурс. Но власть, что так решила, сама не
выдержала исторического испытания-вызова, и рухнула раньше, чем завершила
здание дома Советов. Заложенный к 100-летию Ленина в 1970-м году объект получил
обычное проклятие советских «проектов к дате».
 |
| Проект дома Советов |
И стало на Шлоссберге тело дома Советов вместо замка, но пусто и мертво,
без жизни, потому что символическое в нём было важнее функционального.
Можно было бы сей факт списать на фирменное тевтонское
проклятие, если бы в это же время в других городах СССР начатые
мегапроекты (гостиницы, дворцы) не оказались ровно в такой же ситуации: будучи
вызванные к жизни соображениями символическими; должные служить образами социалистического
будущего, они оказались не достроены и стали служить символом коммунистического
самодовольства, самоуверенности и пренебрежения законами истории – в том, что
касается мира, а не войны.
А лезвие, меж тем, осталось дремать в холме, рядом с телом
мёртвого дома Советов.
Точка возврата к исторической глубине
Так и установилось: замок призраком является нам на
фотографиях, на остановках, везде - как самый узнаваемый объект утраченного
Кёнигсберга. Говорим «Москва» - видим Кремль, говорим «Кёнигсберг» - видим
замок, говорим «Калининград»… видим мёртвым телом висящий над Шлоссбергом дом
Советов, явленный во плоти, но не живущий и мало цитируемый обыденным сознанием или рынком визуальной продукции.
А что про него говорить-рисовать, вот он, мёртвая громада, стоит в укор
историческому высокомерию – Мёртвая башня из старинной легенды.
Редкие иностранные фотографы и журналисты, избалованные
замками в недоразрушенной Европе, ему удивляются и поражаются его достоверности
и «честности». Мы же крепки в своих подростковых комплексах подражательства, в
желании вернуть утраченное прошлое, и как историческую девственность, придумываем
«ганзейские хрущёвки»….
 |
| "Ганзейские" фасады не совпадают с оконными проёмами |
Слишком он большой, дом Советов, для местных сил. Кроме
того, ДС зависит от контекста, от 50 пустых Га земли вокруг – так же, как контекст зависит от него. Замкнутый круг. И мы ходим меж этих двух сосен –
«замок-или-дом-советов?» - и даже не пытаемся мыслить рощей, бором, лесом. Патовая
ситуация длилась долго: 5 лет назад в общественном сознании по-прежнему
сражались две фигуры, два образа: призрак замка и зомби дома Советов. Призрак –
потому что в материи его давно нет, но его «портреты» - повсюду. Дом Советов,
наоборот, явен во плоти, но в нём нет жизни, он - зомби.
 |
| Главный холл дома Советов |
Но прошла и эта пора, межвременье. Были проведены два международных конкурса «Сердце города», и появился выбор. Патовая ситуация со стороны архитектурной части была решена.
Король и самозванец
Дальше что-то с этой территорией можно сделать, только если она
станет территорией мира.
Так как лезвие меча во чреве горы, да и нам эта земля
досталась не мирным путём, то у нас два пути: либо вырвать лезвие (что является
другим продолжением войны), либо сделать этот меч «своим», овладеть им.
Например, превратив Шлоссберг в «музей меча», либо приковать к нему (в
волшебной кузне) новую рукоять. И мы заново овладеем Королевской горой, но уже
не войной, а миром. Волшбой.
Исходя из этого языка, из той картины мира, в которой есть
меч в камне, место Власти и заколдованные замки, Королевская гора позволит
что-нибудь сделать с собой только королю; потому она и королевская. Для
не-короля она будет представлять апорию Зенона: Ахилл никогда не догонит
черепаху.
Кто ж он такой, король? Проще указать на того, кто не является
королём.
Король – не ворует. И если ты воруешь, то ничего не сможешь
сделать с Королевской горой. Поэтому спекулянтам здесь ничего не светит.
И сейчас, после двух конкурсов, настало время проснуться и напомнить
о себе дому Советов:
- А я? Эй, погодите-ка, мы в символическом ядре Королевской
горы – на равных правах, позаботьтесь и обо мне! Дайте мне дух, дайте шанс!...
теперь мой ход! – и он прав, дом, который дал нам только один совет: соизмеряй
свои силы с масштабом задачи.
За последние 5 лет путём двух международных конкурсов и
смены политического ландшафта на калининградском Олимпе сделано самое главное:
эта территория вынута из немоты, из пространства растерянности и пустого эха,
ложной повестки в виде конфликта «замок-домсоветов». Она наполнилась амбициями,
планами, интригами, субъектами, в общем, теми формами жизни, которые
предшествуют возрождению города в самой его центральной части.
Теперь дело за следующим шагом.
PS. Отложенное совместное деланье
В символическом пространстве «антонимом»
меча является не щит, а чаша. Кубок. Котёл. Меч как символ войны замещается
чащей как символом мира и совместного решения\действия.
Но эти действия - впереди, а пока стараниями любителей
Янтарной Комнаты и скрытых "схемок" на месте западного флигеля замка зияет дыра, усугубляемая русской бюрократией, халатностью и
наивностью.
Она ждёт следующего шага.
[1]
В современной топонимике у места даже нет официального имени, оно отсутствует
как предмет забот. Неофициально иногда называют «Королевская гора», имея в виду
бывший немецкий Шлоссберг, Замковую гору, раньше называемую Твангсте.
Комментариев нет:
Отправить комментарий