пятница, 16 августа 2013 г.

КАЛИНИНГРАД – КЁНИГСБЕРГ: архитектура советского и постсоветского периодов (конец первой половины XX – начало XXI вв.). Часть 2.


                       

Олег Васютин

(продолжение. Начало ЗДЕСЬ http://popadin39.blogspot.ru/2013/08/xx-xxi.html

8.
 Трансформации в архитектуре всегда тесно связаны с изменениями в политической и экономической системе, поэтому начало 90-х − это и начало нового периода в градостроительстве и архитектуре Калининграда. Эпоха постсоветского зодчества – прежде всего эпоха изменения отношений между архитектурой и властью.

Во второй половине девяностых годов ХХ века вновь появилась архитектура, не связанная с государственным регулированием. Она в обстоятельствах неуверенности и неопределенности всей архитектурно-градостроительной деятельности, тем не менее, демонстрирует довольно широкий спектр разнообразия, в сравнении с предыдущими десятилетиями своего развития.
По всей видимости, сейчас мы переживаем время некоего переходного периода. Вот только о переходе к чему идет речь? Во всяком случае, можно констатировать намечающееся общее движение к профессиональной архитектуре в западном смысле этого слова, с одной из ее главных составляющих в виде авторского проектирования. В результате известное восклицание «Автора!!!» приобретает все более актуальный и определенный смысл.

Еще до начала социальных и экономических преобразований 90-х годов, будучи частью системы централизованного планирования, градостроительство в России подошло к состоянию многомерного структурного кризиса. Рыночные преобразования начала 90-х стали тем внешним фактором перемен, который изменил саму основу градоформирования и управления градостроительными процессами. Изменения коснулись, прежде всего, ресурсной базы градостроительства. А отношения собственности, выход из вертикали государственной власти в состояние самоуправления, новые экономические, производственные и социальные отношения привели к тому, что закончилась архитектурно-градостроительная деятельность − как советский жанр, как вид планово-проектной деятельности и к тому же, как наиболее социально значимый аспект архитектурной профессии предыдущего периода. Замены этому пока не найдено, поэтому в данных условиях случайные волевые решения в основном и определяют градостроительную политику, а как наименее ущербный вариант на первый план выходит понятие «градостроительного компонента», который должен «встраиваться» в решение каждой конкретной архитектурной задачи.

В условиях формального разгосударствления всей строительной индустрии и особенно такой ее составляющей, как экономико-инвестиционная инициатива, все более возрастает роль частного заказчика в формировании новых градостроительных образований. В результате, становится все более ощутимой тенденция к индивидуализации городской среды Калининграда.

После эпохи массового индустриального строительства, в результате накопившейся эмоциональной усталости от модернизма и «типовых решений в его рамках» обозначился закат «интернационального стиля». На фоне происходящей сейчас руинизации хрущевок и массового жилого фонда, построенного в 70-х и последующих годах, в городе появляется архитектура, которой никогда не было за всю послевоенную историю, − так скажем, «архитектура местного колорита», построенного русскими.

Пожалуй, самое заметное событие в этом отношении – возвращение традиций малоэтажного строительства. Наряду с особняковым, получает развитие современная модель блокированного дома, которая явилась закономерным этапом эволюции народного жилья. Такие его примеры, как блокированная застройка на Верхнем озере, улицах Островского и Герцена, «Ганзейского квартала» по улице Краснокаменной, создают положительный фон, на котором в том же ключе пробуется на жизнеспособность и микрорайонная застройка пониженной этажности.

Период распада стилистического единства всегда сопровождается заметным снижением архитектурного качества и понижением эстетического уровня. Поэтому, как правило, «новорусская» архитектура чудит и впадает в китч, изобилуя многочисленными беспорядочными и хаотичными отсылками к разным стилям. Эклектика – главная примета сегодняшнего дня, также характеризующая и общее состояние культуры конца ХХ – начала XXI века.

9.
Термин «современная российская архитектура» начинает осознаваться с началом 90-х годов и тесно связан с рождением такого типологического феномена российской архитектуры, как «московский (лужковский) стиль». Если взглянуть на современную московскую архитектуру с генетической точки зрения, то легче всего понять ее как разворачивание архитектурной программы конца 80-х годов. Тогда архитектурное сообщество располагало тремя мощными парадигмами, которые легче всего можно обозначить через центральные слова-мифы: «постмодернизм», «поздний модернизм» и «среда». Это довольно разные направления, но все они, так или иначе, связаны с состоянием архитектурной культуры в ситуации «после модернизма». Подавляющее большинство заметных зданий и сооружений в России 90-х последовательно разворачивают эти идеи.

Существует известная особенность России: в ней наплывают друг на друга разные течения, которые на Западе реализуются последовательно. В реальности, например, архитектура постмодернизма в России переживалась в 90-е годы, т.е. на два десятка лет позднее, чем он возник. И если постмодерн предполагает очень высокий профессиональный уровень работы (и только поэтому в Калининграде он чрезвычайно редок), то модернизм для нас − совсем недавнее прошлое, к тому же реализовать модернистскую программу 60-70-х годов в полной мере не удалось. Но остался нерастраченный пафос. В итоге мы оказались в ситуации, когда реальное строительство проигрывает идеи 80-х: вкус в основном вертится вокруг тех ценностей, которые, по существу, были повесткой дня профессионального сознания двадцатилетней давности.

В России модернизм никогда не был сферой частного заказа, и это едва ли не черта национального характера, национальной русской культуры. Вещь, чтобы она стала «художественной», необходимо обязательно украсить. Укорененность такой традиции в общественном сознании и культивирует известное отношение к «форме». Однако идеи интернационализма оказались чрезвычайно живучи. В результате модернистская тема сконцентрировалась в основном в торговых «маркетах», «технических центрах», автозаправках – то есть там, где предполагается присутствие «другого», а лучше «коллективного», человека.

Для себя же «теплый», «уютный», «комфортный» историзм нашел применение в жилье, которое к тому же начало выполнять и репрезентативную функцию – появилось понятие «элитарности», в том числе в архитектуре. Так, наряду с группировками новых особняков по улицам Спортивной, Лесопарковой, Демьяна Бедного, элитарности «подвергся» многоэтажный жилой дом, основные признаки которого проявились в самодостаточности, размещенности в престижном районе, но одновременно и в безопасной отгороженности от него. А уровень профессионального качества – это имитация, что обязательно имеет успех у публики, чему пример исторические приключения в проекте «Рыбная деревня». Имитация эклектики, которая взята как образец для архитектуры историчности Калининграда, свободная игра с историческими мемориальными реминисценциями постепенно превращаются в историцистский фундаментализм, к тому же поощряемый заказчиком и, что немаловажно, активно поддерживаемый массовым общественным сознанием.

Вид на "Рыбную деревню"

Используется весь набор типологических форм региональной историчности города. Особым успехом пользуются щипцы-фронтоны, эркеры и мансардные крыши. Возвращается традиционное понимание тектоники стены, а с увеличением высоты потолков этажей изменяются в лучшую сторону пропорции оконных проемов. В результате различные силуэты крыш с башенками, попытки осваивания фахверка и колористические сюрпризы составляют композиционные приемы большинства текущих реализаций.

На сегодняшний момент в городе существуют три составляющих направления неоисторизма Калининграда. Первое – это абстрактные формы историзма с уже упоминавшимся «московским стилем», второе – это региональные формы историзма, источники которого находятся непосредственно в виртуальной архитектуре Кёнигсберга, и третье – это историзм Востока, где носителями субкультуры в основном являются переселенцы из Казахстана и Средней Азии.





10.
 Для более полного понимания проблем, связанных с современной российской архитектурой, следует остановиться на таком культурном феномене, как «русская попса». Распустившись пышным цветом в начале 90-х годов, она совершила свое триумфальное шествие практически во все сферы профессиональной деятельности, связанной с культурой и искусством. Не обошла стороной и архитектуру. На первый план выходит уже не содержание архитектурного качества, а представление его, не смысловой уровень решаемой профессиональной задачи, который требует известных усилий и профессионализма, а похожесть на качество. Этому в немалой степени помогли современные проектные технологии, связанные с компьютерным моделированием и визуальной обработкой проектных решений. Они позволили из практически архитектурного «ничто» сделать красивую и яркую картинку проектируемого объекта, тем самым подменив само понятие «архитектурное» на понятие «полиграфическое». С внедрением непритязательных «новых западных технологий» и развитием рынка строительных материалов, на первый план выходит в большинстве своем не культура формы, а культура отделки: «евростиль» и евроремонт часто становятся определяющими ценностями в архитектуре и строительстве.

С появлением типологий зданий и сооружений, в советское время совершенно не известных (например, как частные банки, офисы, казино, различные экзотические рестораны, боулинг, гостевые дома и т.п.), постепенно происходит тестирование на них различных стилевых «одежд», где при полном отсутствии современных отечественных ориентиров определяющее значение приобретает ориентация на западные аналоги. В результате имитация и копирование составляют основное архитектурно-художественное содержание таких современных проектных решений.

Одновременно с поисками новых архитектурных форм в современном строительстве Калининграда продолжает оставаться популярной тема реконструкции зданий. Широкомасштабность архитектурных изменений в городе можно заметить по двум основным тенденциям – это реконструкция первых этажей зданий, расположенных на оживленных участках города, с изменением их назначения, а также очень популярное сейчас надстраивание мансард старого жилого фонда, которое сделалось на данном этапе едва ли не панацеей для малого и среднего строительного бизнеса.

Один из качественных примеров архитектурно-стилевой реконструкции в идеологии региональности и профессиональной преемственности демонстрирует комплекс кинотеатра «Заря», где тактичность работы со старым историко-архитектурным материалом в интерьерах и экстерьерах дает пример гармонического соединения старой и современной художественных эстетик. Еще одна заметная тенденция – «вторая жизнь» немецких особняков, положительный эффект которой очень трудно переоценить, но представление о возможном «улучшении» архитектуры старых зданий приводит к уничтожению так называемой «патины времени». Как итог − исчезает уникальная и характерная ценность среды исторического города, связанная с историко-культурной идентичностью в архитектуре. Все это, вместе с очередным этапом массового «исчезновения» из города в лихие 90-е годы исторического материала – «культуры камня» (гранитный бордюрный камень, различные виды брусчатки, лещадные гранитные плиты, базальтовая тротуарная шашка, тротуарная керамическая плитка и т.д.), «культуры металла» (кованые ограды, решетки, канализационные люки), а также части зеленых насаждений исторического парково-ландшафтного фонда (грабовые стенки), − существенно снизило антикварную стоимость Калининграда, что оказалось катастрофическим для исторического города.

 


Евангелическо-лютеранская церковь

11.
Новоапостольская церковь


















После более чем полувекового забытья начинает возрождаться архитектурная тема культовых зданий, которая всегда играла ключевую роль в формировании архитектурно-градостроительной эстетики городской среды. Наряду с продолжением развития в городе традиций архитектурных форм западноевропейской ветви христианства (реставрация Кафедрального собора на острове Канта, Крестовоздвиженский собор, новое здание Евангелическо-лютеранского центра на проспекте Мира и Новоапостольской церкви по улице Тельмана), все более обозначается присутствие в городе православных форм. Примеры тому − часовня вблизи памятника 1200 гвардейцам и часовня в порту, церковь на улице Комсомольской. Но, несомненно, главное событие – это построенный на площади Победы православный храм Христа Спасителя, яркий пример продолжения уже оказавшихся устойчивыми исторических традиций «стандартизации» и «типового строительства» (в данном случае − «по подобию-образцу»), но уже в постсоветскую эпоху государственно-православного капитализма.
 
Церковь Преподобного Герасима Болдинского 
Церковь святого Пантелеймона
Церковь Андрея Первозванного
Собор Христа Спасителя
Тема «по образцу» прослеживается во всей новой застройке площади Победы, где власть пожелала отметить 750- и 60-летия юбилейной архитектурной репрезентацией на основе своих нынешних вкусовых предпочтений, где храм Христа Спасителя явился московским духовным клоном, а стилевым источником и «образцом» послужил один из московских конкурсных проектов начала 90-х годов. Это и сама площадь с колонной, где в качестве прототипа был выбран проект реконструкции площади у Боровицких ворот в той же самой Москве. Это и Клевер-хаус, где похожесть и узнаваемость, пожалуй, являются главной «достопримечательностью» объекта. А последующие события с непрекращающимися проектно-макетными попытками вырастить город вверх с помощью различных прототипов американских и китайских небоскребов вместе с неадекватными мечтами о «русском Гонконге» еще больше закрепили эту тенденцию.


Таким образом, сегодняшняя ситуация связана, с одной стороны, с появившейся возможностью освоения масштабных пространств и возведения в Калининграде крупногабаритных объектов, а с другой − с очевидной нехваткой профессионального опыта в освоении таких пространств и создании крупных архитектурных форм. Поэтому эклектика, имитация, подражание, копирование и ориентация на где-то уже ранее виденное являются на сегодняшний день основными направлениями в выборе современных ориентиров в архитектуре города. Все вышесказанное в результате неизбежно приводит к вторичности Калининграда − туда, где правит бал торжество провинциальности и где основой профессионального мышления становится стремление в малом подражать большому, в дешевом − дорогому, в технически отсталом – современно оснащенному, наконец, в бездарном – талантливому.

На фоне общей неприглядной картины один из редких случаев качественного стандарта в архитектуре демонстрирует торговый центр «Акрополь», являющийся, пожалуй, своеобразным маяком при выборе ориентира в современной архитектуре Калининграда, связанного с восстановлением потерянной «региональной прописки» города. Этот пример можно назвать также удачной попыткой обретения региональной идентичности городом, расположенным в европейском ландшафте между Санкт-Петербургом и Гамбургом и представляющим традиции европейского архитектурного качества, свойственного региону европейских городов.



12.
Сегодня бывший «социалистический город на немецкой почве» мутирует, находясь между кризисом советской методологии «градообразующих факторов» и производственно-функционалистской парадигмы, и исчерпании доктрины микрорайонного индустриального стандарта. Это заставляет искать иные пути организации города в новых идеологических, политических, социально-экономических и культурных условиях.

Еще в 90-е годы, со сменой общего политического курса после почти полувековой изоляции Калининграда, происходит знаковое событие – «открытие» города и осознание его как элемента и составной части европейского архитектурного ландшафта. В новых условиях сначала происходит принятие в 2006 году нового генерального плана города, где впервые за всю послевоенную историю сделан историко-градостроительный опорный план и обращено внимание на архитектурное наследие, и где основой концепции явилось современное градостроительное развитие Калининграда в русле европейской культуры, традиционной для города. Далее, вслед за появлением новых проектных методологий и технологий в виде Градостроительного кодекса РФ, обозначился и новый этап в развитии города, который продемонстрировал следование принципу открытости проведением сначала Международного симпозиума (2005 г.), а затем и воркшопа (2007 г.) по проблеме исторического центра города. Там и прозвучали новые программные заявления и обозначились ориентиры, опирающиеся, прежде всего, на общеевропейские архитектурно-градостроительные тенденции.

Международный статус проектных групп воркшопа подчеркнул открытость города современным мировым архитектурным трендам и желание использовать европейский архитектурный опыт в Калининградской ситуации. Дальнейшее развитие истории архитектуры и градостроительства города, по всей видимости, уже будет связано с профессиональными событиями, которые можно определить как «время после воркшопа». Чем так важно было это событие? С одной стороны, там был получен некоторый результат в осознании необходимости комплексного решения проблем градостроительства и архитектуры на основе сохранения «генетического кода» города. А с другой стороны – констатацией, что качественная выработка новых концепций развития возможно только на основе широкого европейского сотрудничества с пониманием градостроительных процессов Калининграда как части общероссийских и общеевропейских тенденций.


Олег ВАСЮТИН

Калининград 2007

Комментариев нет:

Отправить комментарий